ДАВАЙТЕ ВСПОМИНАТЬ...

     Лагуточкин А. Её звали Серафима...

Вот он - любимчик и образец для подражания нашей Серафимы. И икона для обожания.

Чуть ли не из каждой книжки и журнала химической тематики на меня смотрела Серафима - "пиковая дама"...

Не известно ещё - было бы ли нам легче с такой вот химичкой-роботом. Какая-никакая, но Серафима всё же человек...

Так, быстренько-быстренько отложили все свои дела, сделали грустные и озабоченные лица и начали серьёзно волноваться – подробности чуть позднее, а пока просто волнуемся.

Да и как, скажите мне, не волноваться, если речь пойдёт о самой Серафиме Захаровне. Конечно, в МПТ в 1964 году было несколько человек, которые не знали кто такая Серафима Захаровна, потому что их отчислили из техникума чуть раньше, чем они приступили к занятиям по химии. Все остальные безусловно знали и эту химичку и её знаменитую фразу: "Ломоносов знал химию на пять, я – на четыре, а вы – не более, чем на три!"

Ничего не скажу за Ломоносова, портрет которого висел над Серафимой недалеко от таблицы Менделеева – против этой "формулы" он ничем не возражал. Да и что, собственно, возражать, если тебя назначили пожизненным отличником, да ещё и устранили всех возможных конкурентов, заранее назначив им потолок в три балла?

Я тогда ещё представил себе в красках, как на смену Серафиме когда-нибудь придёт её самая способная ученица, и как она тоже, встав в гордую позу, скажет эту же фразу, но уже на свой лад: "Ломоносов знал химию на пять, Серафима Захаровна на четыре, я – на три, а вы – не больше, чем на двойку!" Как нам повезло, что мы пришли в техникум именно сейчас - в 1964 году. Потому что через пару поколений таких учителей вполне могла бы оказаться реальной такая картина – учитель химии, стоя напротив смирно сидящих учеников, будет бормотать что-то невразумительное про пятёрку Ломоносова, потом по нисходящей про знания последующих поколений учителей от Серафимы Захаровны и до самого последнего, и, наконец, про двойку в очень отрицательной степени, которую нынешним ученикам вряд ли удастся получить за свои никудышные знания по химии...

Казалось, что вся педагогическая деятельность Серафимы была посвящена доказательству правоты этой её фразы о постепенной деградации последующих поколений в области познания тайн химической науки. И её приводило в откровенное изумление, когда кто-то из студентов вдруг не оправдывал этого постулата и претендовал на четвёрку, а то и (о, ужас!) - на пятёрку.

Сказать, что студенты не любили её - ничего не сказать. Но её это совершенно не волновало. К сожалению, нелюбовь к преподавателю, как грипп, передавалась в нелюбовь к химии. А это очень зря, потому что ещё Ломоносов в своё время сказал: "Широко распростирает химия руки свои в дела человеческие". Это я к тому, что без химии и тогда никак нельзя было, а уж о сегодня и говорить нечего. Когда мы благополучно избавились и от Серафимы и от химии после окончания техникума, я подумал, что всё – больше ни о той, ни о другой голова болеть не будет.

Хотя сразу после армии всё же пришлось с химией снова встретиться – в институте. Но это уж в последний раз – успокоил я себя. И так всё и было. Правда, не очень долго, потому что однажды пришлось на работе длительное время заниматься разработкой программ по расчёту реагентной очистки промышленных стоков (кислотно-щелочных, циан-, фтор- и хромсодержащих).

Целыми днями приходилось сидеть то в ленинской, то в политехнической библиотеках и рыться в специализированных журналах по химии, выискивая новые разработки методов реагентных очисток, чтобы потом сделать постановку задачи, а затем уж воплотить всё в виде алгоритмов. И из каждого раскрытого журнала, из каждой цепочки химических формул, из многостраничных таблиц и накрученных номограмм, словно пиковая дама, мне то хихикала, то грозила Серафима: "А вот мы с Ломоносовым такие задачки элементарно решили бы..." Однако, следует заметить, что это всё пошло мне на пользу, потому что в некоторых узких вопросах химических реакций в промстоках я углубился гораздо дальше некоторых кандидатов химических наук из химлаборатории нашего проектного института. Хотя дальше непродолжительного хобби это не пошло.

Впрочем, нужно заметить, что Серафиму тогда не очень-то жаловало и техникумовское руководство. И не только потому, что она снижала им процент успеваемости по сравнению с другими техникумами. В одной из групп, в следующем за нами потоке, были близкие и дальние родственники руководителей техникума. Чтобы уберечь их от неуправляемой химички, они пытались спровадить её на пенсию по состоянию здоровья (кажется, по болезни ног). Но Серафима, как стойкий оловянный солдатик и не думала уступать своё поле битвы со студентами ("Не  дождётесь!").

Тогда, напрасно промучившись в поисках решения проблемы под именем "Серафима", руководство техникума – просто пригласило ещё одну химичку, специально для "блатной" группы. Когда же эта группа, благополучно обойдя препятствие в виде грозной неподкупной Серафимы, оставила позади семестры с таким мудрёным предметом, как "химия", то руководство техникума, понимая, что две химички для одного техникума это всё же перебор - новую химичку быстренько перевело на какой-то другой предмет.

В общем-то, проблема "учитель-ученик" существовала всегда и сегодня существует, так что пока не видно путей для её быстрого и благополучного разрешения. Хотя некоторые подвижки по сравнению с годами нашей учёбы всё же есть. Так, например, в токийском университете разработчики смастерили робота-учителя в виде элегантной девушки по имени Сайю, которая очень похожа на настоящего человека. Как и обычный человек, она способна смеяться и улыбаться, шутить и, конечно же, обучать учеников. Робот Сайя с помощью моторчиков, расположенных на спине, выражает целых шесть основных эмоций - удивление, страх, отвращение, гнев, счастье и грусть (у нашей Серафимы была ещё одна эмоция – высокомерие).  К сожалению, у этого "робота-училки", при огромном наборе положительных качеств, нет интеллекта, нет способности к самообучению, а самое главное – нет личности.

А интересно было бы посмотреть, как эта самая Сайя встанет в позу с чуть выставленной вперёд ногой и надменно вздёрнутым подбородком, презрительно бросит взгляд на сидящих перед ней учеников и скажет: "Производительность суперкомпьютера Sequoia составляет 20 петафлопс, моя производительность – 300 терафлопс, а ваша, всех вместе взятых – не более жалких 2 мегафлопс.

  ДАВАЙТЕ ВСПОМИНАТЬ...